Немецкий клуб (г. Калининград)

• 

Адрес: ул. Барнаульская, 6

После апреля 1945г. на территории Кёнигсберга/Калининграда продолжало оставаться местное немецкое население. Поначалу власти даже вовлекали немцев в новую жизнь. В частности, с 24 июня 1947г. издавалась газета "Neue Zeit" ("Нойе Цайт" – "Новое время") - агитационное издание на немецком языке. Создавались школы для обучения немецких детей, детские дома для немецких же детей, оставшихся без родителей.

Одним из центров досуга также был городской Центральный клуб по работе среди немецкого населения, находившийся на нынешней ул. Барнаульской, 6. На тот момент официальный адрес был ул. Барнаульская, 2 - здание немецкой хирургической клиники на Ланге Райе 2 (Chirurgische Universitätsklinik und Poliklinik, Lange Reihe 2).

Первоначально назывался Центральный немецкий клуб (Zentralen Deutschen Klub), позднее название изменилось на Городской немецкий клуб (Städtischen Deutschen Klub).

Из интервью с Валентиной Ивановной

Мест отдыха и развлечений было мало. Мы ходили на танцы в «Немецкий клуб», который находился на ул. Барнаульской в здании, где сейчас находится туберкулёзный диспансер. Туда приходила советская молодёжь, немцы всех возрастов и военнослужащие.

Из интервью с Александром Августовичем М.

В Калининграде был Немецкий клуб, на Барнаульской улице, где диспансер. Там организовывали танцы. Туда ходили и русские. Я там был раза три-четыре.

Из интервью с Алексеем Ефимовичем М.

На современной ул. Барнаульской был Немецкий клуб, там был и патефон (подобных клубов было много, но я ходил именно в этот). Танцевали с немками, прогуливались, дружили.

Из интервью с Алексеем Васильевичем Т.

На ул. Барнаульской находился Немецкий клуб, его директором был Петр Васильевич Маликов, бывший военный моряк. В этом клубе все танцевали: и русские, и немцы.

Работу Немецкого клуба красочно описал Виктор Богоявленский в своих воспоминаниях:

В конце марта [1947г.] я прекратил поиск престижной работы. В управлении кинофикации, слава Богу, не поинтересовались моим военным билетом, а то могли бы отказать нести в массы партийную пропаганду с помощью кино. Я пересдал здесь экзамен на гражданские права. Мне дали направление на работу в немецкий клуб. В конце дня я нашел его среди развалин Барнаульской улицы и в фойе спросил директора. Ко мне подошла шикарно одетая и красивая дама лет тридцати, поздоровавшись, прочитала моё направление, выразила удовлетворение моим появлением, назвала своё имя, Эмма. Она говорила на чистейшем русском языке, и я сначала думал, что она русская. Она пригласила меня, как я сначала думал в свой кабинет, но это была жилая комната, её квартирка.

За столом сидели 4-5 мужчин разного возраста. На столе стояли хрустальные графин и рюмки, закуски — крабы и красная икра. Эмма на немецком языке представила меня гостям, как её нового сотрудника, а гостей мне. Это были бывшие артисты драматического театра. Они обсуждали возможность постановки какого-то спектакля. Они стали задавать мне вопросы, а Эмма стала переводить мне их на русский язык. Я сказал, что понимаю немецкий язык, и Эмма стала говорить со мной по-немецки. Артисты говорили, что они готовы работать даже бесплатно, чтобы не потерять квалификацию. Выпив с ними рюмку коньяка, я поблагодарил и попросил показать мне киноаппаратную. После я узнал, что Эмма была любовницей полковника-интенданта, поэтому на столе были дорогие коньяк и закуски.

Эмма повела меня через зрительный зал в противоположную сторону от кинобудки. За сценой в пустой комнате показала мне чемоданы с киноаппаратурой, брошенной какой-то нашей воинской частью. Проектор оказался очень изношенным, совсем негодным для работы. Некоторые детали отсутствовали.

Кое-что я выписал за счёт кинотеатра «Победа» со склада кинофикации, кое-что выпросил в киноремонтной мастерской и у киномеханика кинотеатра «Победа» (бывший «Аполло»). Вычистил, смазал, отрегулировал. Сложнее было вызвать инспектора кинопроката, который должен был убедиться в исправности аппарата, зарегистрировать киноустановку и выдать разрешение на прокат кинофильмов.

Инспектор всегда занят, у него нет времени для какого-то немецкого клуба. Купленная мною бутылка водки сразу привлекла внимание инспектора, сразу нашлось свободное время. Киноустановку проверил и оформил все необходимые документы.

Все дни ремонта киноаппарата (одну неделю) я слушал репетиции оперетты Штрауса «Венский вальс». Оркестр, состоящий из пианино, аккордеона, скрипки и какой-то большой мандолины играл, по-моему, превосходно и певичка пела не хуже Милицы Корнью, исполнительницы главной роли в американском фильме «Большой вальс», но дирижер часто останавливал их и заставлял повторять одно и то же снова и снова.

Демонстрацию кинофильмов в немецком клубе я делал по одному сеансу через день. Аппарат устанавливал в зрительном зале. Голодные и безденежные немцы не торопились в кино. На киносеансы собиралось человек по 200, ползала. В кинопрокате было несколько фильмов, дублированных субтитрами на немецкий язык. Первым я показал фильм «Жила-была девочка» с Наташей Защипиной в главной роли о голоде в блокадном Ленинграде. Второй фильм — «Она защищает Родину» о войне партизан с немцами. Немки плакали во время сеанса, и после окончания фильма спрашивали у меня, неужели их армия так жестоко обращалась с русскими. Теперь им понятна ответная жестокость русских солдат, говорили они.

Третьим, я показал фильм «В 6 часов вечера после войны» без немецких субтитров. Директриса сидела среди зала и комментировала содержание фильма. Этот фильм очень понравился немцам, и они просили почаще показывать именно такие фильмы. Ужасы войны они видели в натуре. На демонстрацию фильмов я приглашал и Лору. Но этими тремя фильмами и закончилась моя работа в немецком клубе.

Приказом управления по гражданским делам Калининградской области от 22 апреля 1947г. Немецкий клуб передавался из ведения отдела культпросветучреждений в подчинение Управлению по гражданским делам. А уже в октябре 1947г. началось переселение немецкого населения в советскую зону оккупации Германии, растянувшееся на целый год.